Как быть, когда рядом совершается явное зло — осудить, вмешаться или проявить смирение, терпение к недостаткам людей и видеть в них только образ Божий?

Всякому человеку, а тем более христианину, от Бога дана совесть — то, что и называется голосом Божиим в человеке. Верующий во Христа как никто другой призван учиться поступать по совести. В мире, который во зле лежит и где «всюду страсти роковые», жить по совести — дело нелёгкое, это целое искусство. Стараясь исполнять евангельские заповеди, мы вовсе не должны полагать, что у нас на все случаи жизни есть одно правило, своего рода палочка-выручалочка, которая позволит нам бездумно сделать хорошую мину при плохой игре. А если у нас есть такого рода склонности, тогда мы, скорее всего, фарисеи, а не христиане. Вера во Христа должна делать нашу жизнь не облегчённой, но — ответственной. И эта ответственность должна быть творческой. Безусловно, во всяком человеке надо стараться видеть, прежде всего, образ Божий и научаться терпению к недостаткам ближнего. Заповедь о любви к врагам предполагает евангельское смирение перед злом, направленным лично против нас. Но если рядом с нами кого-то убивают, грабят, унижают, если рядом воруют, лжесвидетельствуют, а мы «смиренно» терпим это и помалкиваем, когда в наших силах этому злу хоть както воспрепятствовать, то это уже не смирение, а предательство духа и смысла евангельских заповедей. В истории были случаи извращённого понимания евангельской нравственности. Характерный пример — учение Льва Толстого. Одна из лучших книг философа Ивана Ильина «О сопротивлении злу силою» была написана именно как полемика с толстовством, утверждавшим, что всякое сопротивление злу бессмысленно. Христианину в Таинстве Крещения даётся власть попирать всю силу вражию и вообще на дьявола плевать. В Крещении человек становится воином Христовым. И хотя, как говорит апостол Павел, «наша брань не против крови и плоти, но... против духов злобы поднебесных», против собственных грехов и страстей. А значит, равнодушие по отношению к творящемуся вокруг злу никак не должно быть свойственно христианину и тем более, не должно отождествляться с добродетелью смирения.