Как правильно относиться к множеству чудес, происходящих в наше время, например, к большому количеству мироточащих икон? Все ли чудеса бывают истинными и как отличить истинное чудо от ложного?

Всякое истинное чудо имеет смысл и цель свидетельствовать о действии благого Промысла Божьего в нашей земной жизни. Конечная цель этого Промысла — наше спасение, избавление от греха и смерти. Считая себя христианами, мы знаем, что спасение уже осуществлено во Христе благодаря Его схождению в мир, благодаря Его Крестной жертве и Воскресению. Существование Церкви Христовой в этом мире, исполненном греха, смерти и тления, уже есть великое чудо не прекращающегося действия благодати Божией, дарующей нам спасение. Чаще всего оно происходит обычным порядком — без особых знамений, при слышании и восприятии нами Слова Божия, при нашем покаянии, при совершении богослужения, но иногда, по особому смотрению Божьему, явление благодати может совершаться через видимые чудеса и знамения. «Чудеса Господа имели святой смысл, святую цель. Хотя они и сами по себе были великими благодеяниями, но в видах Божественного смотрения служили только свидетельством и доказательством благодеяния несравненно высшего. Господь, приняв человечество, принёс человекам вечный, духовный, бесценный дар: спасение, исцеление от греха, воскресение из вечной смерти. Слово Господа и образ жизни являли этот дар со всею удовлетворительностию: по жизни Господь был безгрешен, всесвят; слово Его было преисполнено силы. Но человеки ниспали глубоко во мрак и мглу плотского мудрования; сердца и умы их ослепли. Оказалось нужным особенное снисхождение к болезненному состоянию человеков; оказалось нужным дать самое ясное свидетельство для телесных чувств их; оказалось нужным посредством телесных чувств сообщить жизненные познания уму и сердцу, которые умерли свойственною им смертию, смертию вечною. В помощь слову Божию даны Божии чудеса», — так пишет святитель Игнатий (Брянчанинов) в своём замечательном труде «О чудесах и знамениях». По слову святых отцов, видимые чудеса имеют, скорее, вспомогательное значение и никак не могут быть основным смыслом и целью духовной жизни. Чаще всего они служат для обращения тех, кто по своему внутреннему устроению нуждается именно в такого рода свидетельстве о правде Божией. «Знамения были наиболее предназначены для убеждения и приведения к вере людей чувственных, занятых попечениями мира. Погружённые в житейские заботы, постоянно пригвождённые душою к земле и делам её, мало способны оценить достоинство слова. Милосердое слово привлекало их к спасению, даруемому словом, посредством видимых знамений, которые, составляя собою вещественное убеждение, действовавшее чрез чувства, приводили немощную душу к всемогущему, спасительному слову». Эти «…знамения свидетельствовали о силе и значении слова. Существенный деятель — слово. Не нужны там знамения, где приемлется слово, по причине понятого достоинства, принадлежащего слову. Знамения — снисхождение к немощи человеческой» (Там же). Святые отцы также говорят о том, что обилие чудес в первохристианские времена, совершаемые Апостолами и их учениками, были не только свидетельством святости и силы веры тех, через кого эти чудеса совершались, но и главным образом необходимы были для обращения язычников. «При споспешестве дивных знамений Апостолы быстро распространили христианство по вселенной: знамения были ясным и сильным доказательством христианства и для образованных народов, и для народов, погружённых в невежество и варварство. Когда же насаждена была повсеместно вера, насаждено было слово, тогда отъяты знамения, как окончившие своё служение» (Там же). Наше время имеет сходство с первохристианским из-за того, что ныне Церковь существует в окружении мира неоязыческого, и евангельская проповедь ныне вновь обращена к людям, имеющим склад мышления стихийно-языческий. Однако, если в первохристианские времена чудеса, подтверждающие истинность слова о Христе, творились через святых Апостолов, то в наши дни при наших немощах обилие чудес, необходимых для утверждения в вере новообращённых, проистекает не через людей, а через церковные святыни. Мы знаем множество случаев с мироточением икон или другие явления явно чудесного порядка. Таким образом, проблема не в количестве чудес, о которых мы слышим или свидетелями которых мы можем являться, проблема в нашем отношении как к этим чудесам, так и к евангельским заповедям. Беда, если мы начинаем искать видимых чудес, делать это смыслом и центром своей духовной жизни, забывая, что без покаянного изменения нашей души, без преображения её светом благодати Божией, даже при обилии окружающих нас чудес, нам от этого будет мало толку. В самом деле, если мы видим явления мироточения от многих икон, прикладываемся к ним, помазываемся этим миром, ездим по монастырям, поклоняемся мощам святых угодников и другим святыням, обращаемся к прозорливым старцам, имеем дома множество икон и святынь, привезённых со всех концов света, и при этом остаёмся всё такими же завистливыми, раздражительными, сварливыми, немилостивыми, то есть не становимся лучше, — не в осуждение ли нам будет обилие окружающих нас чудес и знамений? В особенности если мы будем воспринимать эти чудеса как должное, с определённой гордостью, даже кичением. Наше отношение к происходящим чудесам и знамениям должно быть исполненным покаяния и смиренного чувства собственного недостоинства. Если эти чудеса истинные, то они даны не по нашей праведности, а, напротив, по нашему маловерию, для утверждения нас в покаянии и для обращения тех, кто нуждается в такого рода свидетельстве. Если же Богом попущены чудеса ложные, прелестного характера, то при покаянном и трезвом к ним отношении ничто не может нас смутить, потому что во Христе нет ни тени перемены и нам изначально дано в Церкви величайшее чудо Божественной Любви к нам — вся полнота благодати, которую мы можем по вере усваивать, будучи причастными к Святым Таинствам Покаяния и Причащения. «Слово Божие содержит в себе самом свидетельство о себе. Оно, подобно цельбоносным знамениям, действует в самом человеке и этим действием свидетельствует о себе. Оно есть высшее знамение. Оно — знамение духовное, которое, будучи даровано человеку, удовлетворяет всем потребностям его спасения, соделывает пособие от вещественных знамений ненужным. Христианин, которому неизвестно такое свойство слова, обличает себя в холодности к слову, в незнании слова Божия или в мёртвом знании по одной букве» (Там же).