В неделю 3

В сегодняшнем Евангелии от Матфея мы слышали часть Нагорной проповеди. Нагорная проповедь, можно так сказать, самое главное в учении Христовом. Все эти слова бьют в наше сердце и находят там свой отклик. Мы не можем не понимать, что в них непобедимая правда Божия. Но когда мы смотрим на себя и на свою жизнь, то видим, что мы очень далеки от того, к чему призывает нас Господь.

«Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?» Недаром говорят, что глаза — зеркало души.

И жадность, и зависть, и блудность, и осуждение, и гнев, и презрение — все в глазах отражается, что происходит в душе человека. И не только в глазах: и в мимике, и во всех внешних проявлениях видны те страсти, которые внутри человека. Душа наша, созданная Богом, предназначена для того, чтобы излучать свет, отраженный от Бога. Поэтому Господь и говорит: если тот свет, который в тебе, есть тьма, то какова же на деле тьма — какой же кошмар то, как мы живем? И нужно нам не совершенствоваться в актерском мастерстве, чтобы скрывать проявления той тьмы, которая в нас заключена, а идти иным путем — очищать душу, и тогда око будет просветляться и уже не будет излучать злобу, зависть, гнев и прочие страсти.

«Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть». Почему не может служить двум господам? Не по недостатку времени, нет, а потому что сердце одно. Поэтому нельзя любить двоих одинаково, так не бывает, всегда есть предпочтение. Вообще у любви, если это любовь настоящая, свойство поглощать человека целиком. Такой любви хочет от нас Господь: чтобы любовь к Богу каждого из нас захватила полностью. Но этого не происходит. Даже однажды обратившись к Богу, уверовав, человек отдает Богу только часть своей души и начинает веровать пунктиром: то он обращен к Богу, а то отворачивается от Него. И духовная жизнь в том и состоит, чтобы все пунктирные линии слились в одну сплошную, чтобы не было этих разрывов и провалов. Поэтому Господь говорит: «Не можете служить Богу и маммоне», ведь главное, что вредит человеку в этом мире,— это стремление к земному благополучию, которое Господь назвал маммоной.

Существенная или даже большая часть нашей души принадлежит именно земному: человек завидует чужому благополучию или имению, завидует телесной красоте, физической силе, образованию, уму, здоровью. Редко-редко встретишь, чтобы кто-то позавидовал, что другой лучше молится, что он усерднее прилежит Богу, что он внимательнее исполняет заповеди Божии. Почему так? Потому что наше сердце больше желает земного, чем небесного, больше желает, чтобы нас здесь прославили, чтобы мы здесь были замечены. Мы больше заинтересованы в получении земной славы, а не небесной, в том, чтобы нам здесь, на земле, было хорошо. Этому человек уделяет больше внимания, нежели тому, чтобы достичь Небесного Царствия, устроить свою душу, и в результате получается раздвоение, духовная шизофрения.

На самом-то деле так жизнь устроить невозможно, невозможно, чтобы и то было, и это одновременно. Сердце одно, и жизнь очень короткая, и день, когда мы можем трудиться для этого, тоже очень мал. Поэтому только и слышишь со всех сторон: мне некогда помолиться, некогда то, некогда се, у меня нет сил. Ни разу не слышал, чтобы кто-то сказал: у меня нет времени спать, мне некогда сходить за хлебом, меня так поглощает молитва, что я не хожу на работу в день зарплаты,— вот начинаю читать правило и все забываю, и каждый раз деньги сдают на депонент. Нет, нам подавай земное, и мы с таким положением вполне сжились, считаем его нормой. А это норма греховная, это наш земной обычай, это устроение, конечно, неправильное. И мы должны свою жизнь тратить на то, чтобы от этого отгребаться.

Часто приходит пожилой человек и жалуется: у меня все болит. Голубчик, как же ты хочешь не болеть, возможно ли это? Хоть один человек на земле жил, чтобы не болеть? Такого не бывает. А хоть один святой угодник был на земле, который с младых ногтей и до старости подвизался ради Бога, исполнял заповеди и при этом не страдал? Было ли такое, чтобы он ходил в храм, молился, трудился, милостыню раздавал — и чтобы Господь наградил его за это здоровьем и он бы никогда не страдал и жил благополучно? Хоть один угодник Божий жил благополучно и счастливо? Нет, прочтем все двенадцать томов житий святых и такого не найдем. Спрашивается, почему же мы стремимся к тому, что недостижимо ни для святого, ни для грешника? Отчего это происходит? Из-за подмены. Да, стремление к райской жизни заложено в нашей природе, потому что мы все дети Адама, который жил в раю. И человек стремится вернуть себе райское состояние, но на земле это невозможно, потому что на пути в рай стоит херувим с огненным мечом. Поэтому возможно только войти в Царствие Небесное, которое внутри нас есть. Нужно, чтобы оно в нас раскрылось. А это совершается милостью Божией по Его благодати, через исполнение заповедей Божиих. Это Царство духовно, оно совсем иное, это инобытие.

Есть пословица «С милым и в шалаше рай». Почему так? Если она его любит, то любовь захватывает всю ее душу, и ей в этот момент все равно, в царских она палатах или в шалаше, это уже совершенно неважно. И когда человек достигает общения с возлюбленным Богом, тогда все остальное для него уходит на второй план: и семья, и любимая работа, и остеохондроз — все становится не так важно, потому что душу захватывает общение с Богом и это делается главным. Этого как раз Господь от нас и ждет. А почему Он этого ждет от нас, таких грешных? Потому что Бог есть любовь, а любовь обязательно нуждается в ответе. Любовь безответная приносит страдание, и только любовь, которая получает ответ, получает свое разрешение. Поэтому Бог нас любит, и ждет, и хочет от нас того же, и только для этого Он даровал нам веру.

Самое тяжелое для родителей — это когда дети выходят из повиновения и начинают творить всякие безобразия. Любовь родительская хочет видеть детей хорошими, поэтому наибольшее страдание для родителей — безобразия их детей. И Отец Небесный так же скорбит обо всех наших безобразиях. Когда мы творим беззаконные дела, то есть нарушаем закон Божий, этим самым мы разрушаем взаимоотношения любви между нами и Богом. Господь же хочет нас направить к тому, чтобы мы больше радели о небесном, а о земном — постольку, поскольку это необходимо. Это, конечно, идеал, и немногие его достигали, но множество людей, даже не достигших совершенства и идеала, спаслись от греха. Они трудились над тем, чтобы грех все время, постоянно преодолевать, и, если можно так сказать, приобрели некую инерцию этого движения. И Господь, видя усердие, пусть и недостаточное, но ради того, что человек стремится очистить свою душу, свое око ради этой прямоты и чистоты, Сам ему помогал, восполнял благодатью его немощи. Каждый из нас чувствовал, что даже малые усилия в подвиге и благочестии всегда венчаются помощью Божией. Мы и не шибко просили, а Господь с радостью нам помог, потому что даже малое усердие Он приветствует и хочет поощрить нас в том благом, в тех малых ростках добра и стремления к истине, которые в нас есть.

«Говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи и тело одежды?» — вопрошает Господь. Ответ как бы сам собой разумеется: да, конечно, душа больше тела, потому что тело, как бы оно прекрасно ни было, все равно в конечном итоге пища червям. И как ни тяжело расставание наше, пусть оно и временно, с телом, но это неизбежно, потому что через тело воюет на нас грех. Душа важнее — это понятно. Но почему же предпочтение всего телесного в нас больше? Потому что мы сами телесные, потому что дух наш угнетен, духовное в нас лежит под спудом. И жизнь церковная нужна для того, чтобы все эти тяжести снять с души, чтобы она воспарила к небу. Для этого и пост, и богослужение, и все наши правила, все молитвы, все попытки благочестия — все должно служить тому, чтобы мы учились предпочитать Божие нашему греховному мирскому суемудрию.

Дальше Господь говорит: «Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?» Зачем уж так переживать: что завтра, а что послезавтра, а что будет потом? Нам дана совершенно необычайная милость Божия, ни о каком народе Господь так не заботится: в два дня по мановению Божией воли все наши накопления превратились в бумажки, никому не нужные, на которые от силы булку хлеба можно купить. Вот, люди, вы трудились, зарабатывали, копили, вот смотрите. Господь, промышляя о нашей земле, показывает то, что раньше любому русскому человеку давно было известно. Недаром говорят: «Не в деньгах счастье». Наши предки это ясно понимали: можно быть очень богатым и очень несчастным. Конечно, приобретение денег тоже некая страсть. У каждого страсть своя: один трусцой вокруг дома бегает, другой все время лечится от чего-то, только о здоровье и помышляет. Деньги тоже вещь довольно азартная: нулик к нулику прибавляется, и все растет; вроде ничего не делаю, а там само капает. Туда вложу, тут прогорю, там обманут, а здесь, глядишь, и самому удалось обмануть — как это все ловко и интересно. Но это же отражается на совести. Невозможно, чтобы один человек другого обманул и это бесследно для него прошло. Человек же не бревно. Это все оседает на душе. Любое лекарство и то что-то в нас лечит, а что-то калечит. Так и любое наше греховное деяние против совести — это для души яд, это затемнение нашего ока.

Поэтому, если мы хотим спасения, надо нам стараться жить по совести. Конечно, это невыгодно. Представим себе, на узкой тропе в горах встретились два человека: порядочный, честный и скромный столкнулся с негодяем. Кто победит? Понятно, что победит второй, но что лучше для Царствия Небесного: быть убитым или быть убийцей? Ясно, что предпочтительнее быть убитым. Смерти все равно не миновать, но, если убиваешь другого, попробуй потом это изживи. Ни один человек, убивший другого, не может перестать быть убийцей. Если я украл, я еще могу вернуть, а вот если убил, этого уже не вернешь. И как с этим жить? Что нужно сделать, чтобы очиститься? Конечно, и разбойник на кресте покаялся, но уж очень тяжело ему пришлось каяться: на солнышке висеть пробитым гвоздями. Не каждый может вот так на кресте думать о Царстве Небесном — не охать, не звать родственников, не ругать врачей: да что это они меня не лечат? А куда же лечить-то, помирать уже пора. Да, медицина кое-что может сделать и иногда, с помощью Божией, творит чудеса, но смерть не преодолеешь, никуда ты от этого не денешься, все равно придется этими вратами пройти.

«И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!» Господь на таком примере показывает, что нам нужно стремиться не к красоте внешней. Внешняя красота отнимает очень много времени, сил, внимания, но сколько бы модельеры ни изощрялись, а с красотой цветов ничто не может сравниться. Чем перед зеркалом час провести — понятно, что предпочтительнее его провести перед иконой. Мы же больше зависим от чужого мнения: как я буду выглядеть? Люди-то по одежке смотрят, они не смотрят на душу. Это очень редкий дар, когда один человек глядит на другого, и его душа перед ним раскрыта. Обычно дальше кожи взгляд не проникает. Мне, говорит, нравится девушка. На что он смотрит? Он смотрит на лицо. Русский народ говорит: «С лица воды не пить». Жить-то будешь с душой, а не с лицом. Все скользит по поверхности, а глубину дает только жизнь духовная.

И вот Господь завершает Свои слова: «Итак, не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам». Даже у людей, которые не имеют жилья, не имеют работы, не имеют паспорта, в нашей холодной стране есть и одежда, и пропитание, а некоторые в день побольше зарабатывают, чем мы с вами. Ну да, они погрязнее одеты и много денег на вино уходит, а так голых не видно на улице. Это не значит, что мы должны прекратить кашу варить, за электричество платить. Нет, не об этом речь. Речь о многопопечительности. Господь ведь говорит: прежде надо искать Царство Небесное. Во всех наших действиях, мыслях, чувствах, словах нужно прежде всего смотреть, приблизит это нас к Царствию Небесному или от него удалит. Всю жизнь рассматривать не с точки зрения выгоды или тщеславия, а учиться искать Царствие Божие. Если мы действительно будем искать Царствие Божие, то остальное все приложится, это Господь обещал. Он Сам знает, кому что надо. Он знает, кому нужен автомобиль, а кому нужно ходить пешком, кому иметь дачу, кому вовсе не иметь.

Почему лучшее хозяйство обычно бывает в монастырях, хотя люди там по десять часов в день тратят на молитву — казалось бы, когда же хозяйством заниматься? Потому что Господь прилагает. Люди главным делом жизни делают молитву, а остальное все прилагается само. Конечно, и там бывают пожары, и искушения, и воровство, и какие-то хозяйственные ошибки, и чего только не бывает, но все равно в любом монастыре по сравнению с любым колхозом хозяйство образцовое. Вот и нам лучше бы учиться искать Царствие Божие, лучше бы у нас хватило веры. А у нас вера больше в материальное, поэтому гоняемся за материальным и уже к старости оказываемся ни с чем: и духовного не приобрели, и материальное в бумажки превратилось. Жизнь теряет смысл, поэтому и отчаяние, и досада на обстоятельства, на людей: кто-то там виноват. А виноват всегда сам человек. Это не значит, что другой не виноват, но никто не может исправить другого, это невозможно, а вот потрудиться над тем, чтобы исправить самого себя, можно. Если два человека ссорятся и один из них решил помириться, то это его усилие уже Богом приемлется. А если я буду другому тыкать, в чем он виноват, он будет только защищаться и мне говорить: сам дурак. Это бессмысленно.

Если мы хотим что-то в этом мире исправить, мы можем исправить только начиная с себя. Это часть, которая полностью в моем распоряжении: я, моя душа, моя воля. И я свою волю могу направить на исправление себя, конечно, не без помощи Божией — без Бога ни до порога. Если трудиться, мы увидим, что придет помощь Божия. Помощь же Божия всегда приходит с благодатью Божией. А если благодать исполнит наши сердца, то вокруг нас спасутся тысячи. Благодать, которая действует в нас, она и будет спасать; не мы будем спасать — благодать Божия. Никакими нашими нотациями, уговорами, криком: сколько можно пить, да зачем ты пьешь — ничего не сделать, пока человек сам не захочет перестать. Можно развестись, можно с работы выгнать, можно сказать: отойди, от тебя дурно пахнет — то есть отделиться от человека можно, но исправить его нельзя, ведь свою голову другому не пришьешь. Ты не пьешь, а вот он пьет, и все. Это твое дело, а это его дело. Он хочет гибнуть, он это сам выбирает, сам выбирает эту гибель, мы ничем не можем помочь. Помолиться за него можно, но, если он не хочет бросать, хоть обмолись, ничего не выйдет. Вот когда он сам захочет, твоя молитва может ему помочь. До тех пор всех святых угодников собери — и они ничего с ним сделать не смогут.

Угодники Божии, они за нас молятся, обязательно, но это же не значит, что одним этим мы тоже становимся святыми. Нет, нужно каждому человеку приложить труд, и этот труд — искать Царствие Небесное. Когда мы просыпаемся, только протерев глаза, мы должны уже устремляться к нему. Обычно я проснулся — и у меня сразу в голове дела: надо это сделать, туда позвонить, там заплатить, туда съездить. Это неправильно. Я проснулся, и весь мой день должен быть посвящен тому, чтобы мне — потому что я за себя отвечаю перед Богом — искать Царствие Божие. Вот это должна быть главная мысль и главная действующая сила всего дня. А вечером смотреть: насколько я отвлекался от этой главной мысли, насколько ее терял, чем занимался? Прости, Господи. Лег спать, а завтра опять сначала. Вот если мы так сумеем устроить свою жизнь, то эта жизнь будет христианской. Если у нас пока так не получается, мы еще вполне язычники.

Помоги нам, Господи, покаяться и поскорее стать христианами. Аминь.