Воскресное Евангелие (8)

Стояла Мария Магдалина у гроба и горько плакала. Отчего человек плачет? Чаще оттого, что ему плохо или больно, и реже от радости. Бывает и заболевание, когда глаза на мокром месте и человек готов рыдать по любому поводу, но если все более-менее в порядке, то обычно плачут от каких-то глубоких переживаний, это в некотором смысле защитная реакция души.

Некоторые подвижники, в силу того что они очень глубоко переживали свою молитву перед Богом, сподоблялись от Бога особого дара слез. Это очень редкий дар, для которого человеку надо долго, не один десяток лет потрудиться на молитве; сейчас его практически ни у кого уже нет, может быть, у единиц во всем мире, да и в древности не так часто встречалась такая глубина молитвы. А обычным людям молитва дается с трудом, с понуждением, с постоянной борьбой с помыслами, чтобы не рассеиваться, чтобы каждое слово доходило до ума. Поэтому чаще всего слезы бывают от переживаний душевных, когда душа скорбит, мятется, мучается, или если человек страдает от телесной боли, потому что всякая телесная боль отражается на нашей душе и тоже исторгает слезы.

Мария Магдалина плакала, и это очень понятно: с распятием Христа Спасителя она лишилась всего, потому что Он был для нее всем, Он ее действительно спас. Обычно люди редко бывают благодарны. Конечно, когда человеку что-то хорошее сделают, его сердце наполняется благодарностью, проходит время, и он забывает. Но Мария не забыла того, что Господь для нее сделал — очистил ее душу, наставил ее, как мы говорим, на путь истинный, изменил всю ее жизнь, показал ей, что жизнь в грехе бессмысленна и приводит к неисчислимым страданиям. И когда она увидела эту ужасающую несправедливость, которая совершилась над ее любимым Учителем и Спасителем, то душа ее сотряслась, она стояла у гроба и рыдала.

И вот появляется Господь, подходит к ней, но не открывает, что это Он, а ожидает, чтобы она Его узнала. Он говорит: «Жена! что ты плачешь? кого ищешь?» «Что ты плачешь?» — это естественный вопрос; когда человек плачет, у него обычно спрашивают: что случилось? нельзя ли как-то помочь? И как правило, он охотно все рассказывает, и это облегчает его душу. Когда тебя так выслушают, становится легче даже без всяких слов сочувствия, все мы это знаем. Вот маленький ребеночек прибежит в слезах, а посадишь его рядом, скажешь: ну что с тобой случилось, расскажи — и, пока он рассказывает, всхлипывания становятся реже, он успокаивается, и его уже легко утешить.

И Господь хотел ее утешить в этой душевной боли. Конечно, Господь знал, отчего она плачет, но бывают вопросы, на которые ответ не предполагается. Мы часто спрашиваем: ты что, с ума сошел? — хотя не ждем ответа: мол, нет, я не сошел, или, наоборот, знаешь, да, сошел, все в порядке, у меня справка есть. Так и Господь спросил ее не потому, что чего-то не знал. Он хотел, чтобы она Его узнала. И этот вопрос Спасителя относится не только к Марии Магдалине, а ко всем людям, и прежде всего к тем, которые осознают себя учениками Христовыми. В нашей жизни нам часто приходится страдать, и даже если слезы не текут по щекам, то душа содрогается от гнева, либо от возмущения, либо от жалости к себе; бывают даже слезы зависти. Много всяких эмоций может на нас нахлынуть по всякому поводу. И хорошо бы, чтобы в наших душах тоже прозвучал этот вопрос: человек, ты плачешь — а чего ты вообще ищешь?

Действительно, чего обычно человек ищет? Он ищет покоя телесного и душевного. Каждый стремится к тому, что мы называем благополучием: чтобы все, что мы получаем от жизни, а правильнее сказать, от Бога, было бы для нас приятно и удобно. Ну и понятно, что это совершенно невозможно, как бы мы к этому ни стремились. И хотя нас иногда посещает зависть к кому-то, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что завидовать нечему, на самом деле каждый человек живет трудно, живет болезненно, живет сквозь скорбь. Бывает относительное благополучие в молодые годы, когда твою жизнь подпирают взрослые, какую-то часть твоих забот берут на себя, когда еще ничего не болит и все довольно весело. И то возникают всякие переживания, хотя, конечно, взрослым они часто кажутся смешными. Ну разве это горе? Хотя для молодого человека и пустяк бывает довольно болезненным.

И вот Господь все время задает нам этот вопрос: что ты плачешь и чего ищешь? Не потому, что Он ждет ответа. Нет, Он хочет нас навести на мысль, вернуть к воспоминанию о Себе, о Своих страданиях, о нашем собственном грехе, о наказании, об искуплении, о праведной жизни. Не для того, чтобы нас еще больше ввести в скорбь, а чтобы мы учились, как настоящие ученики Христовы, искать другого — не благополучия, но истины, которая есть Сам Христос. «Познаете истину, и истина сделает вас свободными». «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим». Вот это каждый раз в минуту скорби Господь хочет всем нам напомнить. Поэтому издревле люди говорили: если со мной случается скорбь и тягота, это значит, что меня посетил Господь, а не то, что какие-то злые люди желают для меня погибели или хотят меня со света сжить.

Случилась с нами скорбь — значит, нас посетил Господь, Который напоминает, что в этой жизни, которую нам предстоит пройти, мы должны быть скорбны. Это совершенно обязательно, потому что слово Божие не может быть изменено. Раз Господь сказал Своим ученикам: «В мире скорбни будете», значит, будем скорбны. Но в этой скорби надо не печалиться. Господь заповедовал: «Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах». Ну а как можно, когда хочется плакать и когда больно, улыбаться и смеяться? Это уже вроде какая-то истерика: человек плачет, плачет, а потом в истерике начинает смеяться. Но здесь другое. Радость — это не значит плясать и петь. Нет, когда человек в скорби ощущает сердцем посещение Божие, когда он смиряется перед Богом, то в его сердце приходит благодать Святаго Духа, приходит Дух Святый Утешитель и дает ему радость, и дает ему возможность пережить всякую скорбь, любую, самую жестокую и самую несправедливую.

Поэтому радость, о которой говорил Господь,— это радость не душевного свойства; она не имеет никакого подобия с тем, что обычно человек испытывает во время душевной радости, может быть, только в некоторых внешних проявлениях: человек может вдруг начать улыбаться, даже если слезы еще не просохли, он начинает сиять внутренним светом — не своим светом, а тем, который пришел в сердце. А для этого надо смириться перед Богом и признать, что цель жизни есть не благополучие постоянное и что необходимо нам за свои грехи что-то и претерпеть, и даже претерпеть долго, потому что только «претерпевший до конца спасется». А если не до конца, то смысла в терпении нет. Учился, учился и бросил; бросил — все, диплома нет, извините. Или ребеночек — воспитывал, воспитывал его и перестал, живи сам. Ну сам так сам, все пойдет вкривь и вкось. А надо до последнего стараться воспитать в человеке что-то доброе. Только до конца доведенное дело имеет смысл. Это во всем так, тем более в жизни духовной.

Господь хочет, чтобы мы искали утешения не душевного, а духовного. Исполненная душевной радости Мария Магдалина бросилась к Учителю, а Он говорит: остановись и ко Мне сейчас не прикасайся. Все эти прикосновения только душевного свойства, а этого совершенно не нужно, потому что Я ухожу к Моему Отцу, и надо искать духовного. Но если будет у нас подлинная духовная жизнь, это не значит, что и всякая наша телесная и душевная жизнь устроится, все будет благополучно. Отнюдь нет, совершенно не в этом цель жизни, а именно в сочетании с Богом. И сочетание с Богом возможно не в душевной радости, не в душевном покое, а как раз вопреки им: в труде, болезни, скорби, гонении, как мы говорим, в неприятности. Потому что если всегда стремиться к тому, чтобы доставлять себе только приятности, стремиться только к тому, что есть отдых, что мило сердцу, тогда, конечно, сердце к Богу прийти не может, потому что те маленькие идолы, к которым стремится сердце через наши страсти, не дадут ему возможности устремиться к Богу.

Поэтому по неизреченной Своей милости Господь попускает нам скорби, в которых надо видеть не наказание, но посещение. И на вопрос: «Кого ищешь?» надо, чтобы душа отвечала: ищу Бога, Его одного хочу, Его одного жажду. А скорбь чем помогает? Она все наши земные дела немножко отодвигает. Обычно самая большая скорбь для человека какая? Когда он заболел и при смерти. Тогда ему уже ни до чего земного, ему перестает быть интересно, что там у него на работе. Он стоит на пороге, вся душа его сотрясается. В момент, когда все земное отодвинулось, легче всего к Богу устремиться. Поэтому Господь посылает болезнь не для того, чтобы отомстить человеку за его грехи. Если бы Господь хотел нам мстить, для многих на земле и казни нельзя подобрать, чтоб нам отплатить за все наши фокусы. Но Господь совершенно не этого желает и если попускает скорби, попускает вынужденно, потому что иначе никак невозможно, чтобы наша душа воспарила к Богу.

И нужно нам учиться встречать скорби, хотя у нас такого навыка нет, мы всю жизнь старались скорбей как-то избежать. Вот идем по тропе, справа и слева крапива. Ну кто пойдет по крапиве? Нет, будет стараться как-то бочком протиснуться, но все-таки по тропе, потому что кому охота обстрекаться, чтобы потом руки и ноги горели? Или предлагают две работы: одна близко от дома, работать только до обеда, и платят много; другая за городом, не по специальности, и платят мало. Какую я выберу? Естественно, где поближе к дому, работать до полдня и много платят — что тут плохого? Но вдруг меня оттуда выгнали. Ну и что же, значит, надо смириться, надо потерпеть. Раз в крапиву упал, трагедии из этого делать не надо. Раз посетил Господь, значит, хочет, чтобы я потерпел скорбь, чтобы я осознал свой грех: не начальник плохой, а я сам виноват, я был неблагодарен, что меня взяли на такую хорошую работу, а я этого не ценил, я думал, что вот какой я молодец.

Надо извлечь максимальную пользу из того, что со мной случилось. Какую пользу? Духовную. А что такое духовная польза, в чем она состоит? Она состоит в том, чтобы видеть свои грехи, чтобы извлекать уроки из жизни, чтобы исправлять свою жизнь и впредь стараться жить иначе. Вот это есть польза духовная. Понятно, что она не всегда отвечает нашему благополучию. Ради того, чтобы сохранить благополучие, человек иногда и душой покривит, иногда и приврет и еще какую-нибудь сделает вещь неприятную, нехорошую. Сделал? Сделал. Благополучие сохранил? Сохранил. А совесть? А тут уж извините. Если совесть надсаживается, то как мы будем молиться Богу? Поэтому в каждом поступке всегда и видно: а чего человек хочет? Кого он ищет, и чего ищет, и что ему надо? Каков главный мотив поступка, благополучие душевное и телесное или духовная польза?

Если мы потрудимся над тем, чтобы извлекать из всего духовную пользу, будем к этому внимательны, то обязательно у нас будет успех. Успех не обычный, человеческий, когда другие будут говорить: о, вот это мастер! Нет, а Господь Сам к нам придет, потому что мы будем Его учениками. Господь непременно в нас увидит эту внутреннюю работу, и тогда произойдет встреча. Вот Мария сперва не узнавала Его, а потом узнала. Так и мы в самых обычных вещах и людях, в каком-нибудь садовнике можем узреть Бога, а можем и ничего не узреть, пройти мимо, потому что не угадаем, не узнаем посещение Господне. Отчего же такое забвение происходит? Оттого, что мы как-то уж слишком себя жалеем. Если жалеть себя, никакой духовной пользы не будет. Господь сказал: «Отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною». А если себя жалеешь, значит, себя не отвергаешься; если себя не отвергаешься, то о каком ношении креста может идти речь?

Поэтому каждый человек в течение всей своей жизни этот выбор и делает, и не надо какие-то экзамены устраивать, насколько он православный, насколько он что выучил. Само качество его души видно Богу во всех ее проявлениях. Человек, что ты хочешь? Человек, что ты ищешь? Человек, о чем ты плачешь? Богу сразу видно, кто чего стоит. Мы можем друг перед другом выпендриваться, как нам заблагорассудится, и перед зеркалом изображать кого только захотим, и любоваться собой, родненьким; но Бог видит все, видит, чего стоит каждый и что почем. Это зависит только от одного: чего человек хочет достичь в результате жизни. Поэтому если мы хотим действительно быть учениками Христовыми, придется нам учиться в скорби видеть посещение Господне. Аминь.