Сретение (накануне)

yOWMtZTVi 2 По закону, который Господь дал богоизбранному народу через пророка Моисея, всякого первенца полагалось посвящать Богу. И вот произошла эта удивительная встреча: Матерь Божия принесла в Иерусалимский храм новорожденного Младенца Христа, и старец Симеон, водимый Духом Святым, тоже, несмотря на свою дряхлость и ветхость, пришел в храм. Святая Церковь избирает это событие для того, чтобы совершить один из главных праздников церковного года. Следовательно, оно очень важно для нашего благочестия.

Попытаемся рассмотреть, что же сокрыто в этом событии, что явилось бы для нас спасительным.

Мы знаем, что Ветхий Завет, заключенный между Богом и одним-единственным народом, который произошел из чресел Авраамовых, не спасал человека, а только приуготовлял его к спасению, которое должно было прийти со Христом или, говоря по-еврейски, с Мессией, Помазанником. Ни ветхозаветная жертва, ни ветхозаветные предписания не могли очистить душу. Чтобы спастись, совершенно недостаточно хотя бы один день в неделю посвящать Богу, знать единого Бога и не поклоняться идолам, чтить отца и мать, не убивать, не воровать, не прелюбодействовать, не завидовать, не клеветать и лгать. Почему? Потому что эти предписания регламентируют внешнюю жизнь человека, его правильное поведение. Но человек может никого не убивать, а в душе очень этого хотеть. Человек может не воровать, но в душе очень хотеть иметь то, что есть у других, а у него нет. Человек может быть вежлив со старшими, а в душе над ними смеяться или их проклинать и даже желать им смерти. Поэтому для того, чтобы спасти свою душу от греха, нужно очистить именно душу, хотя, конечно, чтобы очистить душу, нужно сперва очистить свое поведение. Если человек врет, блудит, ворует, убивает, Бога не чтит, идолам кланяется, родителям хамит, какая может быть духовная жизнь? Конечно, тут уже ничего не поделаешь, для такого человека закрыто всякое спасение. Чтобы начать спасать свою душу, нужно для начала научиться прилично себя вести - так, как это понимается среди нормальных, благовоспитанных людей.

Чем водится обычный человек? Что является побудителем человеческих чувств, мыслей, слов и поступков? Страсти. Хочу и буду - вот желание человека. Какая страсть у человека преобладает, той страсти он в наибольшей степени и подчинен, она и есть доминанта его жизни. Основные страсти человека - гордость, тщеславие, гнев, лень, блуд, чревоугодие, сребролюбие, зависть, уныние, злоба. И каждый поступок, или мысль, или слово, или чувство рождаются от одной из этих страстей. Вот у меня какое-то желание или я что-то такое делаю - что мною руководит в данный момент? Это очень легко определить. Смотришь: либо зависть, либо тщеславие, либо честолюбие, либо любопытство, либо лень, либо чревоугодие, либо сребролюбие, либо блуд. Вот причина поступков обычных людей - людей, которых называют грешниками. Почему? Потому что Бог свят, и эти все страсти Богу совершенно несвойственны. Поэтому человек, которым владеют страсти, отделяется ими от Бога.

Как же старец Симеон мог стяжать такую благодать, что он был водим Святым Духом, ведь он не знал о заповедях Христовых? Симеону было обещано от Бога, что он не умрет до тех пор, пока не увидит Спасителя. И вот он достиг такого возраста, когда сама жизнь становится в тягость, каждое движение дается с большим трудом, все болит и только и хочется разрешиться от бремени несения собственного тела, чтобы душа отошла уже в место упокоения. Старец Симеон был так немощен и слаб, так ему было тяжело жить, такой он был ветхий человек, что в нем угасли уже все страсти, все желания, его совершенно не интересовали ни деньги, ни существа противоположного пола, ни какое-то тщеславие. И только одна была у него жажда - увидеть Спасителя. То есть в нем было совершенно христианское качество: страсти умерли, а жило стремление к Богу. И благодаря такому устроению благодать Святаго Духа пришла к нему, хотя он был человеком не церковным. Дух Святый еще не сходил на Церковь, это была еще эпоха ветхозаветная, а тем не менее он явился как бы предтечей христианства. Все самое лучшее, что было в Ветхом Завете, отлилось как в форму в праведного Симеона. Это был тот максимум, что Ветхий Завет мог человеку дать.

Праведный Симеон и его соплеменники жили верой в Спасителя, в отличие от окружающих народов, о которых царь Давид вообще говорит, что их боги есть бесы. Вера Израиля была совершенно другая, и мы ничем от них в этом смысле не отличаемся. Мы веруем в то, что Бог есть единый Дух, и мы веруем во Христа Спасителя, Который должен прийти и нас спасти. Но вот мы уже ходим в Его храм, молимся Ему, а спасение в нас не происходит, хотя, конечно, наши поступки во многом изменились, и того, что мы делали раньше, за порогом храма, мы теперь уже не делаем. В чем же причина, почему ветхозаветный старец Симеон был водим Духом Святым, а мы нет, хотя мы уже и христиане, и крещеные, и причащаемся Святых Христовых Тайн, и читаем Евангелие, которое, конечно, Симеон и читать не мог, потому что оно еще не было написано? А причина только в одном - что в нем умерли страсти, а в нас еще нет. А почему в нас не умерли страсти? Очень просто, потому, что мы с ними не боремся, мы их не умерщвляем, мы ничего реально не делаем для того, чтобы избавиться от этих страстей. Более того, мы в общем-то и не хотим с ними расставаться.

Вот обиделся человек на другого, разозлился. И что, как он себя ведет? Он пытается всем доказать, что тот, на кого он прогневался, плохой, поэтому он и прогневался. Да он-то плохой, это понятно, но ты гневаешься не потому, что он плохой, а потому, что ты гневлив. И все, и никуда от этого не денешься. И пока ты гнев свой не победишь, всегда найдется какой-то плохой человек, на которого ты будешь гневаться. А что такое гнев? Гнев - это смертный грех. Почему он смертный? Потому что он душу убивает. И человек ходит в церковь, читает Евангелие, слушает проповеди, целует иконы - и продолжает гневаться, продолжает быть в обиде, продолжает не прощать и продолжает быть уверенным, что он прав.

Да, ты тысячу раз прав, пожалуйста, успокойся, ты во всем прав, но ты гневлив, поэтому Христа не увидишь ни в этом веке, ни в будущем, хоть каждый день причащайся, хоть выпей три тонны святой воды, хоть съешь все просфоры, которые выпекли сегодня в Москве, хоть объезди все монастыри, хоть живи в самом святом месте, с головой туда заройся - ничего не выйдет. Почему? Потому что гнев - это страсть, а ни одна страсть не пускает благодать Божию в сердце. Поэтому пока человек от страстей не освободился, благодать Божия к нему приблизиться не может. Следовательно, такой человек не может приблизиться ко Христу, потому что он сам Христа отгоняет. "Бог гордым противится, а смиренным дает благодать". А Христа можно познать только благодатью Божией. Когда благодать Божия приходит в сердце, она наставляет человека на всякую правду и очищает от всякой скверны.

Поэтому цель христианской жизни, как преподобный Серафим говорил, есть стяжание Святаго Духа, чтоб человек водим был не страстями, а Святым Духом. А стяжается Святый Дух только борьбой со страстями. Духовную жизнь - конечно, условно, схематично - можно разделить на две части: сначала борьба со страстями, а потом благодатная жизнь во Христе. И без этой борьбы никак невозможно, без нее вся наша церковная жизнь бесполезна. И Христос, Своим словом засушив смоковницу, как раз имел в виду нас, потому что да, листья есть: люди пришли в храм, стоят молятся, празднуют праздничек, помазываются елеем - все замечательно, все благопристойно, никто не пьян, все ведут себя прилично. А что внутри? А внутри "тамо гади, ихже несть числа". Потому что как только мы оказываемся в ситуации, когда нам не надо лицемерить, когда мы оказываемся среди своих родственников, знакомых, которые нас видели во всех видах, мы уже распускаемся пышным цветом - ядовитыми цветами наших страстей, произрастающими на почве нашего сердца. Но нам даже и неохота себя сдерживать, мы, наоборот, весь мир вокруг считаем во всем виноватым, и прежде всего наших самых ближних, к которым мы, собственно, и должны учиться проявлять любовь. А мы нет, мы упорно настаиваем на своем, мы упрямы и поэтому никак не можем очиститься.

Отчего, когда мы читаем молитвослов, нам это трудно, и нам хочется спать, и, прочтя три-четыре молитвы, мы понимаем, что даже и забыли, читали мы их или нет? Почему это происходит? Потому что то, что там написано, это все не про нас, это совершенно к нам не имеет никакого отношения. Потому что эти молитвы написали люди святые, и они действительно хотели, чтобы Господь их очистил, чтобы Царь Небесный к ним пришел, они действительно просили Пресвятую Троицу о помиловании, они действительно хотели покаяния, смирения. А мы этого не хотим, мы просто отчитываем положенное, а стать кроткими, стать милосердными, стать терпеливыми, стать необидчивыми, стать работящими, стать людьми уступчивыми, спокойными - мы этого не хотим, мы всех, весь мир хотим убедить в собственной правоте.

Но можно с уверенностью сказать, что у нас это не получится, потому что до нас жили такие же люди, и никто никого ни в чем не убедил. Это совершенно бесполезно. Поэтому мы зря теряем энергию души на отстаивание своей мнимой правды. Никому ничего нельзя ни доказать, ни объяснить, никого ни в чем нельзя убедить. Только если человек сам что-то усвоит, во что-то поверит, тогда он сам начнет этому следовать. А если этого не произошло, убеждать его совершенно бесполезно. Это все равно что упрашивать человека в храм ходить или говорить ему: ты знаешь, курить вредно, не надо. Он и сам все знает, сам все понимает. Просто каждый делает только то, что он хочет. Если он хочет спасти свою душу, он ее спасает. Если он не хочет спасти свою душу, он ее не спасает. Если он хочет воспитать свое дитя, он его воспитывает. Если не хочет, он его куда-нибудь сплавит с глаз долой, чтобы кто-то другой этим занимался.

Когда человек хочет работать, он будет работать. Если он не хочет работать, он будет отлынивать: начальник отвернулся - лопату бросил, начальник пришел - лопату взял. И целый день будет имитировать труд, будет ждать обеда, а если до обеда долго, можно чайку попить - вот уже сорок минут улетело. А там еще что-то обсудили, смотришь, уже обед, а после обеда еще сорок минут поговорили - ну какой смысл работать, через два часа уже домой идти. Вот и все. Потому что он не хочет, ему неинтересно, ему скучно, и ты ему хоть миллион заплати, хоть десять, ничего не изменится. Все равно один человек будет делать тщательно, а другой будет халтурить, и ты не заставишь его ни за какие деньги. Только если с палкой стоять за спиной и раз что не так, сразу бить, то в течение какого-то времени, может быть, и будет что-то делать, а потом все равно взбунтуется, скажет: лучше умереть стоя, чем жить на коленях, пусть лучше меня убьют, но я работать не буду. И этим дело кончится. Все равно не заставишь, потому что единственная побудительная причина - желание человека. Недаром говорят: "Охота пуще неволи". Да, намного пуще.

И нам не хватает этой охоты, вот в чем дело. А почему? Да потому что настоящей любви к Богу у нас нет. У нас отношение потребительское, мы от Бога хотим получить, мы хотим, чтоб у нас все было хорошо, мы хотим себе блага. Такое отношение, конечно, никак с любовью не связано. Потому что когда есть любовь, тогда есть желание ради Бога пожертвовать, желание Богу послужить, желание нечто такое сделать, что было бы угодно Богу. А у нас такого желания нет. Так, в мечте иногда бывает. Читает человек житие и вдруг на несколько секунд окрылился: да, вот как надо! И думает: ну, завтра прямо раз... Завтра пришло, а уже опять вставать неохота. А раз встал с опозданием, какая тут молитва наспех? Никакой молитвы нет. Вот уже утром не помолился - и вечером то же самое. Молиться неохота, поститься трудно, поэтому буду поститься чисто гастрономически, чтоб вообще пост и не заметен был: что-то такое не ем и успокаиваюсь - мол, все в порядке. А какой порядок-то? На самом деле никакого порядка нет. Душа-то не очищается, а должна очищаться.

И надо нам это все глубоко понять. Поэтому Святая Церковь избирает этот праздник двунадесятым, чтобы каждый из нас, молясь перед иконой, на которой изображены старец Симеон, Матерь Божия, Младенец Христос, Который сорокадневным был принесен в храм, чтобы Его посвятить Богу, подумал: а ведь и я крещеный человек, и меня Богу посвятили. Зачем? Чтобы я был водим не страстями, а Духом Святым. Чтобы я еще раз вспомнил, что мне нужно все-таки со страстями моими бороться, не на своем настаивать, а искать Бога прежде всего. И если эта мысль у нас будет главной, если действительно мы Бога возлюбим, тогда наше сердце будет к этому стремиться. Если же этого не произойдет, то, значит, и встречи нашей с Богом тоже не произойдет. Драгоценный дар, который мы получили, дар веры, мы закопаем в землю.

Каждый из нас даром получил веру. А что эта вера в нас приумножила? Ничего. По жизни мы остались язычниками, может быть, неплохими, слава Богу, пить, курить бросили, скверными словами ругаться, блудить, детей убивать перестали. Ну что же, это замечательно. Из всех язычников мы самые хорошие. Но это еще не христианство, потому что христианство - это есть благодатная жизнь в Боге. Вот чего должен христианин искать. Пусть этого будет совсем чуть-чуть, но это будет благодатная жизнь.

Поэтому праздник, который мы ныне празднуем, утверждает эту благодатную жизнь, он показывает, с чего она должна для нас начаться. Помоги нам, Господи, не забывать это в течение целого года. Аминь.