О Дмитрие Солунском

Жизнь человечества делится на три части: до грехопадения, после грехопадения до пришествия в мир Христа, а дальше уже — жизнь вечная, ну, конечно, не для всех. Так же и жизнь каждого человека делится на три части: от зачатия до рождения, от рождения до смерти и после смерти — опять жизнь вечная. Но можно сказать, что и земная жизнь человека состоит тоже из двух периодов: детства и того времени, когда человек уже взрослый.

Дети и взрослые — они ведь совсем разные и все по-разному воспринимают. Поэтому когда мы к дитяти обращаемся, мы обращаемся к нему иначе, чем к взрослому. И Господь до пришествия Христа на землю иначе воспитывал человека, чем после Его пришествия. Если мы почитаем Ветхий Завет, то увидим, что Господь награждал верующих в Него всякими земными благами, чтобы укрепить в них веру. А уже в христианскую эпоху все стало по-другому. Совсем недавно один раб Божий мне сказал: «Да, не повезло нашему последнему императору». Я говорю: «Смотря в чем не повезло». Конечно, если по-человечески рассуждать, что же хорошего: во цвете лет убили. А с другой стороны, никто из императоров не был так свят, как он. И что лучше-то? По-земному рассуждая, насильственная смерть — это плохо, а с точки зрения христианской — наоборот.

Вот Димитрий Солунский, память которого мы сегодня празднуем. Благородный муж, умный, красивый, знатный, сильный, воин блестящий — и его убивают во цвете лет. Вроде бы ужасно это все, а с точки зрения божественной — красота. В Греции его так почитают, как у нас, наверное, из всех воинов-мучеников только Александра Невского, даже больше, чем святителя Николая. Сколько уж прошло времени — он в начале четвертого века принял смерть,— а до сих пор в его честь такие праздники бывают: из пушек палят, чуть не вся Греция в Салоники приезжает.

К тому времени, как Господь пришел в мир, человечество в лице лучших представителей уже дозрело до того, чтобы принять благую весть. Но и тогда немногие совсем поняли, что Он говорит, немногие приняли Его. Потому Христа и убили, что то, чему Он учил, принять им и нельзя было. Нам сейчас гораздо легче воспринять Христово учение, чем две тысячи лет назад, потому что люди тогда воспитывались совсем в ином. Тогда считали, что если человек больной, несчастный, то значит, он грешник, а если он живет благополучно, сытно, то значит, он Богу угодил. А теперь наоборот, потому что меняется человечество, и степень его восприятия разная.

Когда мы ребеночка воспитываем, то, если он что хорошо сделает, мы его поощряем, подхваливаем, что-то ему, может быть, даже дарим. И он доволен, знает, что, если будет хорошо себя вести, его будут хвалить. А если будет что-то противное делать, то накажут, ругать будут, в угол поставят, лишат чего-нибудь, может быть, даже наподдадут. Но когда ребенок уже вырос, эти методы на него не действуют. Ну глупо взрослого человека бить, что это изменит? Если сильно бить, он может исправить свое поведение внешне, но внутренне-то останется все равно при своем. А в детстве такие наказания необходимы, потому что они приучают человека к добру. Так и Господь через всякие прещения: через плен египетский, плен вавилонский — людей своих воспитывал.

И вот пришел Христос в мир и говорит совсем другие вещи. Вспомним сегодняшнее Евангелие. Когда начиналось то, что мы называем семнадцатым годом, во всех церквах именно это Евангелие читалось, в котором Господь говорит: «Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби. Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас, и поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками. Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас. Предаст же брат брата на смерть, и отец — сына, и восстанут дети на родителей, и умертвят их; и будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевший же до конца спасется»

Все так и случилось. И так было всегда и еще будет. Каждый раз на новом витке человеческой истории это все будет совершаться, потому что в Царствие Небесное нельзя войти иначе, как только через скорби, через страдания, через самоотречение. Это закон духовной жизни. Поэтому человек, который стремится во что бы то ни стало к земному благополучию, лишается жизни будущего века. Земное благополучие он, может быть, и получит, но на это уйдет вся жизнь и Царствия Небесного он не получит. А если человек стремится больше к духовной жизни, то он получит духовную жизнь. Ну а земная? А земную Господь ему Сам устроит. Это вопрос веры.

Господь обещал каждому, кто будет стремиться к Царствию Небесному, устроить его и земную жизнь. А человек маловерен: на Бога надейся, а сам не плошай — вот такая психология. Ну а двум господам служить: и о земном заботиться, и о небесном — это очень сложно, как-то не получается. Поэтому человек прилепляется больше к земному, все хочет земное себе устроить, себя обеспечить. Но Господь жалеет человека и, по милости Своей неизреченной, не дает ему земного благополучия. Вот всем дает, а России не дает, потому что жалко Ему наш народ. Когда-то была святая Русь — неужели это все погибнет, превратится в Америку? Жалко для Господа, чтоб Россия превратилась в сытый обезьянник. Ведь идеалом русского народа когда-то была святость, а не жирная жизнь. И поэтому Господь нас смиряет, нам не дает. Но если люди все-таки упорно будут отворачиваться от Бога, Господь попустит, и все будет тогда как в Америке. Не будет только духовной жизни, как в Америке ее нет. Будет такая жирная пустыня — самая противная из всех пустынь.

Господь ближе всего к сердцу человека как раз через тесноту. Почему Он не пришел во время царства, которое было у Израиля, а пришел именно тогда, когда воцарился иноплеменник — Ирод Великий, когда Израиль был покорен римлянами? Когда немножко гордыньку смирили, тогда Господь и пришел. Потому что легче воспринять истину, когда ты болен, когда у тебя что-то не так, когда что-то не получается, когда скорбь чужую ты можешь воспринимать, сердце твое этому открыто. Если сыт человек, здоров, все у него хорошо, все отлично — как-то и не до Бога, уж очень много дел. А если эти все дела находятся в уничижении, тогда легче. То есть таким образом Господь нам помогает. Скорбь, смерть, болезнь нужны только для одной цели: чтобы человека смирить. Потому что Бог только смиренным дает благодать. Поэтому чем скорей человек смирится, тем скорей достигнет Бога. Для Бога это и нужно.

Человек призван к ангельской жизни, но живет жизнью животной и любит свою животную жизнь. Все люди плотолюбивы, каждый себя хочет и согреть, и обуть, и одеть, и накормить. Любовь к своей плоти, вообще ко всему земному, мирскому свойственна падшему человеку. И крайняя степень отречения от земного — это когда человек свою плоть отдает на мучение, на терзание и на смерть. Почему сказано: «поведут вас для свидетельства перед ними»? Потому что этот мир нуждается во свидетельстве, что жизнь, счастье-то — оно все-таки не в деньгах, не в еде, не в пище, не в жилплощади, не в здоровье. Это счастье для кошки, для собаки, для коровы, а человек устремлен к высшему.

Вот Димитрий Солунский мог бы себя защищать, мог бы повоевать, жизнь свою мог бы очень дорого продать. Но нет, сложил оружие, пострадал за Христа, отдал себя в руки зловредным врагам — и в результате слава на небесах. Почему? Потому что всем, что у него было, он пренебрег ради Христа. Потому что он твердо веровал, что так надо поступить, что в этом-то и есть подлинная жизнь. Может быть, он и боялся, может быть, и трудно было, но по милости Божией, благодатью Божией это все преодолел. Потому что когда человек делает навстречу Богу шаг, тогда как-то все легко. А когда боится искушений, увиливает, тогда ему все трудней и трудней.

Может быть, кто-нибудь замечал: бывает иногда, как-то в храм идти не хочется, трудно или устал. А потом головой тряхнешь: все равно пойду. Пошел, постоял в храме — и никогда не пожалеешь, что пришел. Такого не бывает, чтобы человек пожалел, что в храм пришел. А до того была маленькая, но все-таки борьба, как бы малое страдание, малое мучение. А мученичество — это уже крайнее страдание. Поэтому и говорится: на крови мучеников стоит Церковь. Это и в буквальном смысле: еще в древности был обычай на гробницах святых мучеников устраивать алтари. И в духовном плане: потому что страданием своим они всему миру как бы в отрицание плотского бытия показывают, что вот она, истинная жизнь. И в этом их страдании — крайняя степень смирения, уничижения и крайнее доверие Богу: да, Господи, если будет Твоя воля, Ты сохранишь, а если нет — значит, будь по воле Твоей.

Взять императора Николая Александровича: собственно, что такого в нем святого? Понятно, Серафим Саровский, Сергий Радонежский всю жизнь молились. Ну а он что? И воевал, и табак курил, и жизнь совсем не монашескую вел. Ну конечно, был хороший человек, тихий, скромный, лицо очень приятное — а так, что такого? А то, что он знал точно, что его ждет, и не уклонился, а прямо по этому пути прошел. Ну-ка попробуй пройди! Возможностей этого избежать было миллион, миллиард — нет, взял избрал именно такой путь сознательно и от начала до конца прошел. Точь-в-точь повторил путь святых мучеников.

Если мы почитаем жития древних мучеников, они тоже на камнях не стояли по тысячу дней; что такое Иисусова молитва, понятия не имели; кресты на себе никто не носил, тогда не в моде было; постов в среду и пятницу тоже еще не было; утренние и вечерние молитвы не читали, потому что тогда еще и не было тех святых, которые эти молитвы составили. Конечно, знали «Отче наш» и другие молитвы, псалмы читали, и каждый молился Богу своими словами. Конечно, они причащались часто, но все было в простоте, потому что еще богослужение было неразвито. В каждом городе служили по-своему. Что Господь на сердце положит, какие слова, так и молились все вместе, потом споют что-нибудь. Вот так было, очень просто, но жизнь была настоящая, подлинная в духовном плане. Поэтому бывали и такие плоды.

Сейчас к мученичеству никто не призывает, сейчас время относительно благополучное. Совсем благополучного времени, собственно, никогда не бывает, и настоящие люди, духовные, умудряются страдать в самые благоприятные эпохи. Взять житие любого святого, хоть нашего святителя Митрофана. Уж эпоха-то самая благополучная, император православный, все хорошо — но и то чуть головы не лишился, Петр его прямо хотел убить за то, что он ослушался. Ведь Петр деспот был, велел Митрофану прийти, а тот не пришел. Не захотел освящать дворец со всякими идолами, ослушался и уже стал прощаться со всеми и готовиться к смерти: лучше умру, чем буду эту мерзость освящать. Так что в самые благополучные эпохи ради правды Божией христианин всегда готов был пойти на смерть. Потому что только так смерть и побеждается. Христос вечную смерть именно тем и победил, что Сам Себя на смерть отдал, Сам пошел.

А к нам это каким образом относится? Вот каким: надо нам каждый день, который мы проживаем, жить ради Бога. У нас на дню бывает очень много случаев небольших, когда мы можем проявить не свою волю, а подчиниться воле Божией. А для этого надо видеть на себе все время руку Божию и поступать не так, как хочется, как нам наши страсти велят, а искать волю Божию и стараться себя подчинить ей. И если мы будем таким путем идти, то постепенно наша воля будет крепнуть.

Но понятно: вот человек идет, идет, идет в гору, осталось чуть-чуть — и упал, скатился вниз. Ясно, что весь этот путь пройден зря. То есть ценно только тогда, когда человек дошел до конца. Поэтому Господь такими словами и закончил: «Претерпевший до конца спасется». Иуда был апостолом, был, был, а потом стал вором, то есть какое-то время побыл, а потом все и кончилось. Так и человек может ходить, ходить, ходить в церковь, а потом чуть пореже, пореже, а потом и совсем бросить. Или может человек молиться, молиться, а потом — раз, и что-то неохота, и скучно, и так это все и кончится. То есть духовная жизнь может и возрастать, а может и угасать. Это зависит от веры человека: от того, чему он верит и в кого верит. Если верит в слово Божие, значит, будет свою жизнь все время слову Божию подчинять, будет жить не так, как ему кажется, как ему хочется. Потому что ну что человеку хочется? Ему хочется все время себя жалеть, все время идти по пути наименьшего сопротивления, все время побольше получать, поменьше отдавать. А Господь иначе говорит, Господь требует, чтобы все время подвиг был, чтобы не уклонялся человек от страдания, а все время крест свой нес, не искал своего, не искал временной пользы, а все время из каждого дня извлекал пользу вечную, богател в Бога.

Конечно, это трудно, нужно себя все время нудить. Поэтому преподобные отцы говорили: да, один раз умереть легко, а настоящий христианин, настоящий монах умирает каждый день. Потому что все время надо против своей воли идти. Вся плоть наша, вся наша душа хочет жить — а надо помирать. И надо это принять как необходимое от Бога, поверить, что это нужно и это очень важно. И конечно, к этому надо готовиться. Ведь каждый из нас будет умирать, и если рассмотреть, окажется, что все наши земные дела по сравнению с тем, что нам придется однажды в вечность шагнуть,— это все ничтожнейшая чепуха. Святые отцы так и рекомендуют: помни о смерти, помни все время о том, что придется перейти туда, в вечную жизнь. И тогда будет много проще жить: будешь легче и к деньгам относиться, и к одеждам, и не так будет важно, тесно ты живешь или просторно. Важно, конечно, но не так. Некоторые говорят: вот, всю жизнь в коммуналке. Да не всю жизнь, а только земную. Трудно? Конечно, трудно, но и польза великая для души, потому что в коммуналке все надо делать против своей воли, все наперекор, все тяжело, все болезненно, все с необычайным терпением — ты как бы вынужден, иначе вообще будет сущий ад.

Когда у человека в жизни трудные обстоятельства и он вынужден терпеть, это значит, что Господь к этому человеку проявляет милость, Господь в этом человеке воспитывает необходимые для вечной жизни качества души. Не надо ничего придумывать, не надо никакие изобретать себе подвиги, оно само идет, само спасается, ты только этот крест от Бога прими. А когда у человека все хорошо, благополучно, то ему трудней, потому что нужно самому действовать. Вот Василий Великий был богатый человек, а взял все бедным отдал. Мы так читаем: отдал все имущество бедным, пошел в пустыню — все просто. А возьми да попробуй отдай, возьми трехкомнатную квартиру поменяй на однокомнатную и посмотри, как это, легко или нет. Или видишь у человека похуже пальто, чем у тебя,— вот возьми и поменяйся, попробуй. Оказывается, это все очень вещи непростые и трудные. На это могут решиться только люди уж действительно глубочайшей веры. Казалось бы, ну что там пальто?! А нет, совсем нет.

Поэтому те трудности, которые Господь нам Сам дает, нужно с благодарностью принимать. Нет более благодатного состояния для человека, чем быть всем довольным. А мы, чуть какая скорбь, теснота, сразу ропщем; не так нам сказали — нам обидно; не так посмотрели — нам больно; в чем-то нас утеснили — мы протестуем, ищем справедливости, все время жалуемся. Это тяжкий грех. Надо стараться входить в такое устроение, чтобы быть довольными. Потому что когда человек верует в Бога, он верует, что его жизнь — это не цепь каких-то нелепых случайностей и, если вовремя подсуетиться, тогда будет лучше. Совсем нет. Жизнь наша управляется промыслом Божиим, и надо этот промысел Божий в своей жизни видеть. И если бы мы это всегда помнили, веровали в это твердо, стояли бы на этом, нам было бы гораздо легче, мы бы действительно радовались, мы бы действительно были довольны, мы бы даже в тех трудных обстоятельствах, которые Господь нам посылает, иногда очень скорбных, иногда очень тяжелых, иногда даже страшных,— но мы бы знали, что это Господь, что Ему видней, какое в данный момент нашей жизни нам дать лекарство.

Конечно, и милости бывают, не только горькие всякие вещи. Сколько было с нами всяких чудес и милости Божией на нас изливалось. Ведь Господь нам не только тяжелый крест дает. Каждый из нас может вспомнить десятки, сотни случаев, когда Господь радовал нас, как детей. Но это когда мы были детьми, а когда мы уже духовно начнем мужать, тогда скорбей будет прибавляться. Это неизбежно. И действительно, поговорка есть: маленькие дети — маленькие скорби, большие дети — большие скорби. Почему так? Ну потому что молодые, им по двадцать пять лет, какие им скорби? А чем больше человек опыта приобретает, чем на большее становится способен, тем Господь ему больше дает трудов, больше скорбей, больше болезней.

И надо это воспринимать не как какой-то ужас и кошмар, а как наше с вами участие в светлой христианской жизни. Потому что если мы эти скорби добровольно и радостно на себя принимаем и несем это иго Христово, тогда мы тем самым вот этому унылому, заблудшему во грехе, страшному миру являем как раз подлинное христианство и настоящее отношение к жизни, правильное. Потому что да, мы в этом мире странники, ну а странник в пути всегда терпит какие-то неудобства, на то оно и путешествие. Это не значит, что надо землю не любить или плоть свою как-то особенно уничижать. Нет, Господь от нас этого не требует. Господь плоть нашу принял, Он ее освятил. Это все, как говорится, честно и благородно, но в этом всем живет и воюет грех, поэтому это подлежит державе смерти.

Поэтому постараемся, уподобляясь тем святым мученикам, которые совершили подвиг высший, на который мы с вами, к сожалению, не способны,— но каждый из нас постараемся хоть чуть-чуть, в свою в малую меру быть тоже свидетелем — свидетелем веры истинной. А вера в этом и заключается: в добровольном принятии на себя креста. Вот это и есть подлинное Православие, это и есть красота духовной жизни. В этом она только и может раскрываться. Потому что легко любить Бога, когда у тебя все хорошо, сытно, благополучно. Поэтому Господь у Иова все забрал, чтобы Иов засвидетельствовал дьяволу, что он все равно остался верен Богу. Да, все отнял, вообще ничего не осталось, а он так и сказал: «наг я вышел из чрева матери моей», вот я наг и остался, все Господь у меня забрал. Ну что сделать? Значит, Его святая воля. Когда-то у меня не было жены? Не было. Ну вот и сейчас нет. Когда-то не было у меня детей, ну и сейчас нет. Когда-то не было у меня стад, и одежд, и денег, и благополучия, я был маленький, нищий, был в зависимости от своих родителей, вот и сейчас я таким стал. То есть он, будучи еще ветхим человеком, но уже рассуждал, как человек новый.

Вот и нам надо так стараться: не прилепляться к земному; чем владеешь— ну и владей во славу Божию, но старайся все время помышлять о вечном, и именно ради Христа. Потому что иначе никто уже не будет в этом мире свидетельствовать о том, что есть подлинная жизнь. Весь мир растворился в поклонении золотому тельцу, все хотят что-то нажить. Ну и наживают, но потом их все равно похоронят; и бедные, и богатые — все сравняются. А нам надо, если мы хотим быть православными, твердо стоять на этом: что главное все-таки — жизнь небесная, ей преимущество. Вот в этом и есть проявление нашей веры: мы все-таки выбираем вечность, мы вот к этому стремимся, вот это все-таки нам важней, это для нас более ценно. И в этом как раз мы и уподобимся всем тем святым, которые были до нас. Если будем это делать последовательно, то и мы среди них окажемся, потому что это есть направление нашей жизни. Не надо искать себе каких-то подвигов, мучений, сейчас совсем не то время. Надо принимать то, что есть, и терпеть то, что Господь дает. И если до конца претерпим, тогда и спасемся. Спаси всех, Господи. Аминь.

7 ноября 1991 года, вечер