Записки священника
Литературное творчество протоиерея Александра Шестака
Безумие любви
Ко дню памяти святой Ксении Петербургской
Как же она любила!
В общем-то, говорить о Ксении Блаженной, всенародно любимой Петербургской святой, день памяти которой наша Церковь отмечает 6 февраля, это значит – говорить о любви.
Житие её всем вам, конечно, известно. Молодая вдова стремительно сгоревшего от пневмонии придворного певчего пришла в ужас от самого факта внезапной – без покаяния! – смерти супруга, оделась в его одежду, назвалась его именем, переписала дом на подругу – и ушла в никуда: в сквозняк Питера, в люди, в огромный неприветливый мир…
Дорогой сестре Валентине
Господь судил родиться старшей
Для младших братьев и сестры.
И не было в округе краше,
Хоть одеяния пестры.
Еще в младенчестве сестрица –
В голодный год не до красот –
За погребальною возницей
В мороз трескучий крест несет.
Трехмесячного брата Юру
В земле замерзшей погребли.
Ему вослед братишку Ваню
Туда же вскоре отвезли.
И с той поры послевоенной
До самых до последних дней
Несет свой Крест она нетленный
И тем становится родней.
Но скорбь внезапно посещает,
Хотя и думала о ней…
Единственный – он умирает,
И нет беды ее страшней.
Когда любимого супруга
Господь уже призвал к себе,
Нет, не было надежней друга:
Отца и деда, брата, мужа,
И без него такая стужа
По жизни Божией рабе.
Сегодня бросила что было –
Прощальный взгляд и горсть земли;
Любила, так его любила,
От этого не исцелить.
Да, испытаний было много,
И сколько их еще пройти…
Пусть помощь будет ей от Бога
Свой Крест тяжелый донести.
13 декабря 2020 года
Осень
Листопад укутывает землю,
Отдавая летнее тепло.
Только дворник этому не внемлет,
Весело работая метлой.
Голос птичий здесь уже не слышен –
Улетели далеко на юг.
А без них осиротели крыши,
Опустел еще зеленый луг.
Кое-где еще резвятся утки
В серой остывающей воде.
Многие уже надели куртки,
Да и я по-зимнему одет.
Солнышко опять закрыли тучи,
Осенью привычная тоска.
Нас природа состраданью учит,
Мы же все не учимся пока.
В тихом парке сонные березы,
Ветки, словно ивы у реки,
Ожидая скорые морозы,
Ждут прикосновения руки.
прот.Александр Шестак
Ещё статьи...
Вопрос священнику
Как научиться поступать по любви и молиться за врагов?
Здравствуйте! Я уже обращалась на Ваш сайт по волнующим меня вопросам. Благодарю Вас за ответы! У меня есть ещё вопрос к Вам. К сожалению, я очень страдаю от подлости и непорядочности знакомых, их лжи, защитить себя я не способна. Я теряю мир в душе. А при встрече со своими недоброжелателями моё выражение лица выдаёт меня. Они же ещё больше злорадствуют, и мне ещё больнее. А самое обидное, что в этот момент я забываю о заповедях Божиих, и о молитве, о призывании Божией помощи. Как мне себя вести, избегать встречи с этими людьми? Зла им я не желаю, но и встречаться с ними не хочу, чтоб они не играли на моих чувствах. Сейчас для меня это самая важная тема — «любовь к ближнему моему». Ведь это основа христианской жизни, ибо Господь сказал: «Потому узнают, что вы ученики мои, если будете иметь любовь меж собою». Подскажите, как мне быть, как поступать по любви, что значит «творить дела любви»? Елена.
Подробнее...Проповеди (исторические)
Протоиерей Дмитрий Смирнов:
Анатолий Найман и протоиерей Димитрий Смирнов.
Святитель Лука Крымский:
Слово в день Сретения господня
Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все (Мф. 5, 17-18).
Эти слова Господа нашего Иисуса Христа, вероятно, во многих из вас возбуждают недоумение.
Как это Господь говорит, что ни одна иота, ни одна черта не прейдет в законе, что все исполнится?
Литературная страничка
И. Бродский. Сретенье
Анне Ахматовой
Когда Она в церковь впервые внесла
Дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.
И старец воспринял Младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
Младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке Храма.
Тот Храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взоров небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.
И только на темя случайным лучом
свет падал Младенцу; но Он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.
А было поведано старцу сему
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил:
“Сегодня,
реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
дитя: Он - Твое продолженье и света
источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в Нем”. - Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,
кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами Храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах
спуститься.
И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена
Мария молчала. “Слова-то какие...”
И старец сказал, повернувшись к Марии:
“В лежащем сейчас на раменах Твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым
терзаема плоть Его будет, Твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть Тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око”.
Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шел, уменьшаясь в значенье и теле
для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шагал по застывшему Храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.
И поступь была стариковская тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога
пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами Храма.
Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
Март, 1972 г.